мне семь лет, я в деревне, меня будят в шесть утра, ставят рядом с кроватью огромную кружку парного молока. мне нельзя ложиться, пока я его не выпью, потому что я дохленькая городская бледная поганка и мне надо поправляться. я пью молоко, оно сладкое и тёплое, у него вкус насилия. я обещаю себе, что вырасту и никогда не буду пить молоко. я обещаю себе, что вырасту, и не буду никого заставлять пить или есть.
мне 30, и из них четыре года я кормила грудью двоих своих и одного не своего малыша, нет ничего прекраснее этого чувства, когда у тебя есть силы, у тебя есть волшебство - насытить малыша, превратить чужой и опасный мир для него в спасение, в заботу.
мне 35, я действительно так больше и не пила коровьего молока.
я не знаю более прекрасной вещи.
я не знаю более жестокой вещи.
молоко - кормящее, спасающее, питающее, успокаивающее.
молоко - отобранное у ребёнка и у матери, отданное другим, чужим, остающееся в груди, давящее, причиняющее боль.
"не вари козлёнка в молоке его матери," - говорят они. а я спрашиваю: а откуда у вас козлёнок, откуда молоко его матери? что вы делаете рядом с ними? как оказались рядом с чужой животной семьёй?
я хочу, чтобы те млекопитающие, у которых есть выбор, были млекопитающими, а не млекопитающимися, даже если у них нет лактации, даже если они не собираются становиться родителями. я хочу, чтобы нам захотелось друг друга кормить, а не есть. хочу, чтобы из молока ушла кровь.