Я феминистка, потому что у меня так жизнь сложилась. Я жила в женской семье, видела сильные женские характеры перед глазами. У меня не стояло вопроса перед глазами, что мужчина главный — где этот мужчина? Ещё я училась на социологии, и там было сложно пройти мимо социологии гендера.

Да. Для меня феминизм — активная политическая позиция, я хожу на пикеты, делаю локальные акции.

Я сторонница политических стратегий, которые выходят за рамки жизни. Понятно, что при моей жизни мы не победим патриархат. Но я могу на протяжении моей жизни заложить какие-то основы для будущих изменений — это уже хорошо. Это труд, результатов которого я не увижу, но я могу простроить линию в воображении и увидеть, что через лет пять-десять-пятнадцать мои действия сегодня будут иметь значение. Уже имеют значение.

Например, обычные разговоры с людьми. Простой человек вряд ли пойдёт на спектакль, маркированный как феминистский, вряд ли возьмёт в руки книгу, маркированную как феминистскую. Такие вещи нужно подавать исподволь. Поэтому я считаю нужным говорить на широкую аудиторию, которая не является феминистской.

В Томске меня многие знают как открытую феминистку (странное такое словосочетание, конечно), со мной часто заводят разговоры о феминизме. Бывает так, что я прихожу в бар планируя просто напиться, а вместо этого мне приходится напиваться и устраивать небольшое «выступление с броневичка».

Мне говорят про мои разговоры в барах, что это точечная работа, одиночная, и что она не даёт никакого эффекта. Это не одиночная работа, а долгосрочная, и эффект она даёт долгосрочный. Например, я поговорила с двумя людьми. Они пошли поговорили каждый ещё с двумя. Те пошли поговорили ещё с двумя. Так это и растёт. Понемножку. Я вроде какую-то мысль запустила, а в итоге может быть эта мысль дойдёт до какой-нибудь девчонки, которой именно эта мысль сейчас нужна. Не факт, что она станет ярой феминисткой. Может быть, она выпутается из своей ситуации, и её жизнь станет лучше. Этого будет достаточно.

Самый важный — мой блог, который я веду в разных формах и разных местах примерно с 2003 года. С 2010 года в нём стало видно мою профем-позицию, а в 2015 году феминизм стал моей политической позицией, и я сделала пометку об этом в блоге. С 2015 по 2017 год я писала много феминистских постов, а потом я поняла, что всё, что я хотела сказать по теме феминизма, я уже сказала, и нет смысла повторять одно и то же каждый день. Сейчас я пишу о городской жизни и культуре, смотря на них в том числе через фем-оптику. С 2019 мой блог стал подкастом «Крошка Томск». И совсем недавно, в 2020, мы с феминистками из Уфы, Евой Крестовиц, Ольгой Лесной и Никой Одиноковой начали делать совместный подкаст про феминизм в регионах.

Второй по значимости для меня и чисто феминистский проект — это паблик в вк «Феминистская среда в Томске» — он появился в 2014-15 году. Тогда я познакомилась с организацией «Женский голос» и центром «Семья», при котором был приют для женщин. Там работали Татьяна Дмитриева, Елена Турутина и Елена Сидоренко — с ними я познакомилась в «Совете женщин» при губернаторе Томской области, который был достаточно традиционалистким. Из этого совета отпочковались профем-настроенные женщины, и мы начали собираться в небольшом помещении «Женского голоса» по средам. Однажды мы с Татьяной что-то обсуждали, и я сказала: «У нас тут такая феминистская среда». Двойной смысл. Мы посмеялись и подумали, что вот бы круто каждую среду правда проводить феминистские среды: читать феминистские тексты, обсуждать проблемы, думать, как мы в Томске можем их решить, искать пути, как мы можем в «Союз женщин России» и «Союз женщин при губернаторе» проникнуть с этими идеями.

Но практически сразу стал только мой онлайн-проект, потому что женщины из «Женского голоса» были офлайн и у них были конкретные вопросы, которые в основном были связаны с материнством: у них были дети и они все работали с женщинами с детьми, которые попали в сложную ситуацию. А у меня не было детей, и я ушла в онлайн. Я в своём блоге до этого поднимала какие-то феминистские вопросы, но я подумала что будет круто создать площадку ВКонтакте. До сих пор считаю, что в регионах ВКонтакте — это самая ходовая вещь, не считая инстаграма. «Феминистская среда в Томске» появилась онлайн и раз-раз-раз — собралась. Я пригласила подруг, а потом всё пошло по цепочке. Сейчас, наверное, никто уже не вспомнит как они туда попали. Сейчас нас 276 человек, а на первый офлайн-сбор сообщества пришли 15-20 человек. У девчонок было много идей, а у меня изначально была позиция что я делаю площадку, потому что я умею вести сообщества и писать тексты — поэтому офлайн-мероприятия пускай проводят участницы «Феминистской среды». Встречи девчонки организовывали около двух лет. И потом «Феминистская среда в Томске» стала только онлайн. Я думаю, эта группа может быть меня переживёт, если всё будет нормально.

Мы не постим всё подряд. Берём только томские события и высказывания людей с большой аудиторией. Пытаюсь действовать как уфимские феминистки, которые в КвирФемРадио каждое высказывание в регионе берут на карандаш и подробно анализируют. Сейчас в «Феминистской среде» разборов стало меньше, потому что многих токсичных людей я заблочила.

Дело даже не в размере аудитории, а в статусе человека, который высказался. Однозначно нужно обсуждать высказывания должностных лиц на всех уровнях. Рекламу бизнеса тоже. Со знаменитостями иная история, например, про Тодоренко я не знала до ее выступления, поэтому, меня больше интересует локальный уровень. В регионах есть люди, у которых крошечная аудитория с точки зрения всей страны, но я знаю, что они имеют вес на местной сцене. И для меня более важно высказать свое критическое отношение к их позиции, а не к словам Тодоренко, например.

Инициатива девушек, как качество, которая была с самого начала. Девчонки говорили постоянно: «Катя, а давай сделаем?». Мне не до конца было понятно, зачем у меня спрашивать разрешение, но я всегда была готова поддержать информационно. Я за горизонтальность. В идеале, в моём сообществе, если у кого-то есть идея, человек говорит: «У меня есть идея, я её реализую вот так». И те люди в сообществе, которые хотят, присоединяются. Все делают то, что хотят, в рамках этого сообщества, оставаясь при этом одной группой с одними интересами, но не выделяя лидерку. Общество свободных единиц, которые объединяются ситуативно, для какого-то дела, по профессиональному или политическому принципу. Так были у нас просветительские встречи, пикеты мы проводили активно в прошлом году. Я надеюсь, что скоро снимут режим самоизоляции, и мы ещё что-то сделаем.

Перекрёсток, на котором сходится очень много дорог, и где всегда встречаешь знакомых. В Томске не знаю с чем сравнить, потому что я не знаю таких мест. Наверное моя самая близкая аналогия — это летняя веранда «Прокрафта» (бар в Томске). Пройти мимо этой веранды для меня и никого не встретить — для меня например нереально, всегда есть какой-нибудь знакомый. Как минимум бармен.

Я бы сказала, что Москва и Питер специфичные места, а по всей России проблемы одни и те же. В региональной прессе пишут: «Отказали в проведении аборта», «Не дают пособие на ребёнка». Когда я вижу эти проблемы, я понимаю, что региональную повестку нужно строить, опираясь на себя, а не на теорию и на московскую и питерскую тусовку. Но и в Москве тоже есть люди, которые решают проблемы этой реальной повестки. Оксана Пушкина, Алёна Попова, Мари Давтян, центр «Сёстры», «Китеж» — это те люди, которые делают реальные дела, это не «тусовка» с её частными интересами.

Например, у нас в Томске есть реальная проблема: центр «Семья» и мэрия Томска отказались поддерживать кризисный центр для женщин. Кризисный центр вынесен за скобки государственного обеспечения,с апреля, и существует только на частные пожертвования. До этого Томск был достаточно уникальным городом, потому что у нас был муниципальный центр «Семья», при котором был кризисный центр, который обеспечивался из городского бюджета. Теперь город оплачивает только коммуналку и предоставляет помещение в безвозмездное пользование. В остальном кризисный центр дожна теперь обеспечивать некоммерческая организация «Женский голос». Вот реальная проблема Томска! Я сейчас думаю, что можно организовать в поддержку этого кризисного центра.

У регионов — проблемы второй волны. У тусовки Москвы и Питера — проблемы третьей и четвёртой волны. Проблемы у Москвы и регионов одни и те же, просто мы под Москвой понимаем локальную медийную тусовку.

К сожалению сейчас если тебя нет в медиа, то тебя вообще нет. Поэтому получается замкнутая система: кто-то получает символический капитал, и начинает его раскручивать, подтягивать своих подруг с той же тусовочки — капитал накапливается в очень закрытом сообществе. И туда внутрь не попасть, если ты не подружка.

У меня были ситуации, когда я писала комментариями под их постами, а мне в ответ писали: «А ты кто такая? Что ты сделала для феминизма в стране? Вот я написала статью». И что, я должна список выложить? Я вышла из всех этих сообществ, потому что там повторялась эта ситуация. Я знаю, кто я такая.

Мне не нравится, что девушки с большим социальным капиталом и медийным весом называют региональных феминисток «низовыми» и сами говорят про регионы, про нас. Я думаю, это вертикаль.

Например, на прошлое восьмое марта в «Феминизме в регионах» (прим. автора — паблик региональных феминисток, который создала Катя) мы с с Ольгой Важениной из пермского киноклуба «Сестры по кадру» (https://vk.com/sestrypokadru) сделали список феминистских событий в регионах на 7, 8 9 марта. Мы классно его сделали, списком пользовались региональные феминистки, но было очень обидно, когда никто из московских пабликов не репостнул его. Либо они об этом вообще не знали, хотя некоторые из них были на нас подписаны, либо проигнорировали — москвички сделали карту феминистских инициатив в Москве, Питере и регионах сами. Карта была не очень полной, на мой взгляд, в основном, там были самые яркие инициативы — а ведь информацию о других событиях в регионах москвички могли бы взять в «Феминизме в регионах» со ссылкой на нас.

Ещё есть одно противоречие, которое я замечаю в речи некоторых медийных персон. С одной стороны они пишут о несчастных угнетённых провинциальных россиянках, у которых нет доступа к телеграму, которые не читают Медузы: «Как важно, что Регина Тодоренко сняла фильм, что вот эти женщины не сидят в телеграме, а сидят в инстаграме и ноготочки лайкают — ну и между делом фильм Тодоренко посмотрят и просветятся». С другой стороны: «Вот вы меня не любите, а мне всё время пишут девочки из какой-нибудь провинции, что они прочитали мой блог и осознали себя феминистками. Определитесь, мы в регионе имеем доступ к телеграму или нет?

Только частью активного сообщества региональных феминисток, которое сейчас начинает формироваться. Нас объединило ощущение, что о нас говорят без нас. Ева, феминистка из Уфы, всё время повторяет «ни слова о нас без нас». На практике так получается, что в медиа о региональном феминизме говорят те, кто не живёт давно в регионах. Поэтому мы создали подкаст «Феминизм в регионах» и говорим про себя, про Томск и про Уфу. Абстрактной региональной феминистской повестки не существует. Слишком разные города.

Казанский открытый микрофон. Мне в принципе нравится жанр стендапа. Недавно я смотрела стендап Ханны Дуглас — очень-очень классно! В Томске стендап захвачен мужчинами, и очень странными вещами, типа выйти на сцену и изобразить пенис, такого уровня, или пожаловаться на бабушку, маму, девушку и так далее — кто у нас угнетает мужчин больше всех? Я бы сама даже организовала открытый микрофон, как в Казани, у меня раньше была идея стендапа.

В медиа — кто громче кричит, тот и в мейнстриме, к сожалению. А для того, чтобы кричать громче, не обязательно владеть экспертизой, достаточно быть упёртой и уверенной в своей правоте. Например, Милонов тоже уверен в своей правоте, его очень хорошо слышно.

В медийном феминизме я вижу много самолюбования, централизации, чрезмерную фиксацию на своих травмах, отсутствие реальной политической деятельности, подмену его высказываниями. Как минус ещё — использование феминизма в маркетинговых и пиар-целях.

Из плюсов — массовость, например для двадцатилетних феминизм — это не страшное слово, как было для моего поколения. Многие это слово знают, обсуждают, спорят — и всё это развивается, идёт.

Я не разделяю лозунг «Мы все должны быть феминистками», не все созданы для активной политической и просветительской деятельности. Это правда. Феминизм как политическая деятельность — что-то сродни миссионерству. Когда ты идёшь и несёшь эту миссию и сталкиваешься с противодействием. Это нормально. Я не думаю, что миссионеры создавали закрытые группы, где жаловались, что их не принимают.

Голосов региональных феминисток. Голосов ярких блогерш, ярких лиц, голосов из регионов, которые постоянно бы там жили. Хотелось бы общаться с такими девчонками. Это во-первых.

Во-вторых не хватает чёткости позиций. Я замечаю, что сегодня люди говорят одно, завтра другое, и за этим не успеть. Хотелось бы. чтобы люди придерживались слов, которые говорили вчера. А сейчас стало модным каяться: биться лбом, посыпать себе голову пеплом, я была такая ужасная, но теперь исправилась и вот теперь-то стала такая прекрасная. Давайте не будем, пожалуйста. Меняться в течение жизни нормально, но давайте не будем превращать это в перфоманс.

Не хватает разных точек зрения, не хватает внутренней критики. Я не вижу возможности для этого: все отгородились, сидят у себя в загончиках и создают комфортное пространство. Комфортное пространство понимается почему то превратно, в отсутствии иной точки зрения вообще. Для меня комфортное пространство — это отсутствие дискриминации по разным признакам и травли. Почему-то для некоторых сейчас другая точка зрения — это уже травля, дискриминация.

Я не думаю, что нам нужна утопия. Есть хороший роман The Dispossessed, An Ambiguous Utopia Урсулы ле Гуин, там прекрасно показано, как самая утопичная утопия в конце концов превращается в клетку для инакомыслящих. Есть прекрасная книга Сесилии Ахерн «Идеал», тоже об этом. Меня вполне устроит, если нас перестанут гонять за пикеты в защиту женщин от домашнего насилия и прекратят защищать насилие над слабыми на государственном уровне. А дальше пусть будет нормальная политическая борьба.