Я из Бишкека. Там я работала в Штабе, делала энциклопедию по Белл Хукс, сотрудничала с Лабрис. Потом 7 лет назад переехала в Москву, сейчас скоро вернусь домой. Иногда я бываю в резиденциях в Европе - например, этим летом в Швейцарии. Хочу сделать что-то про опыт игры в женской футбольной команде. Также поговорить о расизме в модельном бизнесе. И проблема мигранто_к…мы делаем Насреддина… есть события, но…

Из теории и практики в Штабе. Георгий Мамедов и Оксана Шаталова основали «Штаб». Парадигма была чем-то вроде «квир-коммунизма» или «марксистского феминизма». У них была открытая библиотека книг по философии, искусству, в том числе по региону. И о феминизме. Приезжала Оля Житлина со своей «партией многоженства». Виктория Ломаско приехала однажды.

Опыт здесь сложнее из-за советского проекта… инфраструктуры, светского государства. И мы также знаем об отрицательных сторонах. Как этот призыв «снимать паранжу» - тогда убили первых девушек, кто это делали. Нельзя просто издать указ и ждать, что он сработает. Нужно делать все постепенно. Например, что является первым пунктом в феминистской повестке? По крайней мере, достижение равного статуса, когда можно говорить с мужчиной на равных.

Какой язык они используют ... например, это зависит от адресата сообщения - разная аудитория требует разного языка. Это биеннале современного искусства? Это попытка повысить осведомлённость местных жителей об определенной теме? Может, для кого-то определённый язык будет непонятен. Политические действия кыргызских феминисток - провокационные, но «читаемые» для всех. Есть разные подходы к феминистскому активизму. Например, что Светлана Анохина делает в Дагестане… или что делают феминистки в Чечне - там они должны создавать закрытые группы по шитью или ремеслу, а потом говорить там о своих правах.

Деколониальный дискурс бывает разным, это правда. Например, взять то, что делает Оксана Шаталова, и взять Алмагуль Менлибаеву. Здесь видно столкновение деколонизации и ориентализма. У нас действительно был другой вид колонизации - другой опыт, другие формы. И зависимость продолжается - через язык, а также через военные базы, которые здесь есть.

Нам нужно как можно больше переводить на кыргызский язык, но также учить русский и английский, поскольку это дает один доступ к образованию, к науке. Существует также это ощущение упущенных возможностей с точки зрения языка, поскольку многое было сделано, чтобы целые поколения забыли его.

По мере роста националистических тенденций статус женщин находится под всё большей угрозой. В Москве была банда киргизских парней, которые ходили и снимали девушек, которые, по их меркам, вели себя «плохо». В свете этого «возрождения» патриархата нам действительно необходимо обратиться к советскому опыту. Я писала об этом в своей первой академической статье, когда переехала в Москву - как у нас были эти освободительные практики в первые советские годы, а потом все это вернулось к образу жены и матери.

Я считаю верным синтез марксизма и феминизма. Марксизма и деколонизации. Нам нужно говорить о капитализме в целом, поскольку патриархат теперь работает в тандеме с неолиберальной экономикой.

Нужен сетевой маркетинг. Нам нужна сеть, чтобы снять эту дихотомию между центром и периферией, снять напряжение языка, диктатуры столицы.

Кстати, о центре и колониальности. Собственно, из Москвы видно не так уж и много, - у нас более привилегированное положение с точки зрения доступа к информации, потому что мы видим и то, что есть здесь, и то, что есть там.

В моей работе основные темы по-прежнему вращаются вокруг политической экономии окружающей среды, и особенно - вопросов труда, производства продуктов питания и равенства. Критика антропоцена основана на аргументе, что не просто люди разрушают Землю, а неолиберальная капиталистическая система, которая стремится извлечь как можно больше ресурсов и выгод. Мы можем назвать эпоху, в которой мы живем, капитоценом. Без изменения основы экономической системы мы не сможем разрешить экологический кризис, который усугубляется с каждым годом.

На этот вопрос сложно ответить. Определенно, у нас больше солидарности просто потому, что информация стала открытой благодаря социальным сетям и возможностям сотрудничества, но я все еще верю, что эта мощная солидарность только начинает проявляться. Нам все еще нужно углубиться в это внутри наших сообществ, чтобы выработать хотя бы единый язык для общения. Первая Феминнале современного искусства показала нам, что можно проводить такие масштабные и важные мероприятия благодаря солидарности на постсоветском пространстве и за его пределами, но то, что произошло после, показало, что мы также должны призывать к солидарности за пределами феминистских групп. Поддержка феминизма должна стать нормой для людей, которые даже не знают, что именно означает этот термин, но признают необходимость противодействия насилию и доминированию патриархального дискурса во всех сферах жизни.

Я думаю, что у нас нет понимания между двумя мирами - феминистками и людьми, которые не являются феминистскими активистками - язык, непонятный для широких масс, делает общение не таким эффективным. Возможно, одной из тех, кто сделала такой “пробивающий лёд” жест, была Nixelpixel, она смогла начать говорить со своей аудиторией на их языке, в то время как большинство феминистских групп говорят на языке, который подходит для профессионало_к и активисто_к - очень узкой части общества. В Кыргызстане есть Эльдана, которая заговорила о проблемах гендерного равенства после того, как стала миллионной блогеркой. Я думаю, что нам нужно больше образовательного и феминистского контента в основных СМИ, а также на национальном телевидении - также об очень практических инструментах, с помощью которых мы можем защитить себя. Одна из важных работ, выпущенных недавно, - мобильная игра-квест «Весна в Бишкеке». В игре нужно ответить на вопросы о похищениях и узнать, какие есть альтернативы.

link

Для меня настоящее утопическое феминистское будущее - это смесь нескольких элементов, которые помогут достичь справедливого общества без насилия. Первая - это экономика, основанная не на процентах крупного капитала, а ориентированная на нужды людей - отказ от эксплуатации человека и природы. Еще одна вещь, которую мы обязательно должны иметь в утопическом будущем, - это отсутствие внимания не только к телам, но и вообще к тому, как люди выглядят, и к месту их происхождения. Нам нужно применять антиколониальный подход ко всему, что мы делаем.

I am from Bishkek. There I worked in Shtab, did an encyclopaedia based on Bell Hooks, cooperated with Labrys. Then I moved to Moscow 7 years ago, now return home soon. Sometimes I go to residencies in Europe - like there one in Switzerland in summer. I want to do something on the experience as a part of a women's football team. Also talk about racism in modelling. And this migrants’ problem…we do Nasreddin…there are events, but…

From theory and practice in Shtab. Georgiy Mamedov and Oksana Shatalova founded Shtab. The paradigm was something like “queer communism” or “Marxist feminism”. They had an open library of books on philosophy, art, including those dealing with the region. Also on feminism. Olga Zhitlina came with her “party of female polygamy”.Victoria Lomasko came once.

What kind of language do they use...like, it depends on the addressee of the message – different audience demands a different language. Is it for a contemporary art biennale now? Is it for locals to raise awareness around a certain subject? Maybe for some any language would not be understandable. The political actions Kyrgyz feminists do – they are provocative, but “readable” for everyone. There are different approaches to making feminist activism. Like what Svetlana Anokhina did in Dagestan…or what feminists in Chechnya do – there they have to do closed groups on like…sewing or handcrafts, and then talk about their rights there.

The experience is even more complicated because of the Soviet project…infrastructure, the secular state. And we also know the negative aspects. Like this call to “lift the veils” – the first girls were killed then. You cannot just issue a decree and wait that it will work. You need to do things gradually. Like what comes first in the feminist agenda? At least reaching an equal status when you can talk to a man on equal terms.

Decolonial discourse can be different, that's true. Like take what Oxana Shatalova does and take Almagul Menlibaeva. Here we have a clash between decolonization and orientalism. We did have a different kind of colonization here – other experiences, other forms. And the dependency continues - through the language, as well as through the military bases we have here.

We need to translate as much as possible into Kyrgyz, but also to learn Russian and English, as it grants one access to education, to science. There is also this conscious feeling of lost opportunities in terms of language, as a lot has been done for whole generations to forget it.

As the nationalist tendencies grow, the status of women is threatened. Like in Moscow there was this gang of Kyrgyz guys that went around and filmed girls that behaved “bad” according to their standards. In light of this “renaissance” of patriarchy we really need to appeal to the Soviet experience. I wrote about this in my first academic article when I moved to Moscow – we had these emancipatory practices in the early Soviet years and then all that came back to the image of a wife and a mother.

What I see as needed as a synthesis of Marxism and feminism. Marxism and decolonization. We need to talk about capitalism as a whole, as patriarchy now works in tandem with the neoliberal economy.

Network marketing is needed. We need a network to lift this dichotomy between centre and periphery, to lift the tensions of language, of the dictatorship of the capital.

By the way, on centre and coloniality. Actually, you can't see anything from Moscow, we have a more privileged position in terms of access to information, as we see both what is here and what is there.

In my work the main topics still revolve around the political economy of environment, and especially - questions of labour, food production and equality. The critique of anthropocene is based on the argument that it is not simply humans destroying the Earth, but the neoliberal capitalist system that aims at extracting as much resources and benefits as possible. We can call the era in which we live capitalocene. Without changing the basis of the economic system we will not solve ecological crises that get harder every year.

It is difficult to answer this question. Definitely we have more solidarity simply because information became open thanks to social networks and possibilities for collaboration, but I still believe this powerful solidarity is only beginning to emerge. We still have to go deeper within our communities to develop at least a uniform language to speak. The first Feminnale of Contemporary art showed us that it is possible to conduct such huge and important events thanks to solidarity on the post-soviet space and beyond, but what happened after showed that we also call for solidarity outside of feminist groups. Support for feminism should become okay for people who do not even know what this term exactly means, but acknowledges the need to counter the violence and dominance of patriarchal discourse in all spheres of life.

I think what we have lack of understanding among two worlds - feminists and people that are not feminist activists – the language that is not understandable for wide masses makes communication not so efficient. Maybe one of the person who made an ice-breaking gesture is Nixelpixel, she was able start to speak with her audience on their language, while most feminist groups talk in a language that works for professionals and activists - a very narrow part of the society. In Kyrgyzstan we have Eldana who started to speak about problems of gender equality after she became 1-million blogger. I think we need more educational and feminist content at mainstream media as well as on national TV – also about very practical instruments with which we can protect ourselves. One of the important works that was recently released is mobile game-quest “Spring in Bishkek”. In the game one should answer questions about kidnapping and learn what alternatives there are.

Link

For me real utopian feminist future is a mixture of several elements that help to reach a just non-violent society. The first is economy based not on interest of big capital, but oriented towards people’s needs - non-exploitation of human and nature. Another thing that we surely should have in a utopian future is an absence of attention towards not only bodies, but in general how people look like and their place of origin. We need to practice an anti-colonial approach in everything that we do.