Недавно ко мне обратились несколько журналистов и левых активистов с просьбой прокомментировать вашу позицию по приостановке политической и военной поддержки украинского народа. Размышляя над своим комментарием, я решилась написать вам личное письмо. Для меня, как для левой и феминистской активистки из России, живущей последние 8 лет в Украине, это показалось более уместным. Я обращаюсь лично к вам еще и потому, что вижу, как люди, подобные вам, возникающие на мировой политической сцене, становятся надеждой для многих угнетенных, чьи голоса и крики до сих пор перекрывают речи диктаторов и «прагматичные» размышления капиталистов, предпочитающих до сих пор вести с ними грязный кровавый бизнес. Для многих молодых поколений левых активистов это оказывается связано с обещанием будущего и прогресса, поскольку все устали от того, что политика делается за закрытыми дверями элитных «мужских клубов», в которые нас никогда не пригласят. Я знаю, как это важно для моих товарищей в UK, и во время моего визита в Лондон накануне пандемии мы много говорили об этом, читая политическую поэзию в сквотах и споря в маленьких барах о будущем нашей планеты.

С рождения и до 27 лет я жила в России. Я выросла в Западной Сибири в рабочем поселке Чкаловский в городе Омске в бедной рабочей семье, состоящей из этнических молдаван, румын и украинцев. Мы жили за чертой бедности, у нас даже не было денег, чтобы заплатить за электричество, поэтому у нас в доме не было света и часто не было еды.

Мои родители и сейчас остаются в Чкаловском и живут в таком месте, которое успешные европейцы назвали бы «социальным дном». Мои друзья и подруги, одноклассники и любовники тоже живут там. Мне сейчас 35, и я все еще бедная. У меня есть связь с моим классом и с людьми, которые сходят с ума в этой «тюрьме народов». С детства я подвергалась множественной дискриминации и преследованиям по национальному признаку — просто из-за моего имени, фамилии и внешности. Затем я жила в Москве и Санкт-Петербурге, где изучала литературу, а затем занималась исследованиями «философии войны», чтобы лучше понять базис идеи превращения «империалистической войны в гражданскую» (развитие которой лучше всего прослеживается не в самом этом известном тезисе, а в заметках на полях Клаузевица, которые делал Ленин).

Также я наблюдала последовательные политики дискриминации тех миллионов людей, которые в России не являются представителями «титульной нации» и чьи народы и культуры прямо сейчас Россия стирает с лица земли. Многие левые активисты из антиколониальных движений, которые ведут борьбу за существование своих народов на территории РФ, говорят о том, что российский режим проводит последовательную политику этноцида. И никакое прекращение боевых действий не остановит их. Прямо сейчас российский режим и русские элиты уничтожают десятки народов, которые находятся внутри международно-признанных границ РФ.

Живя в РФ, я занималась студенческим, левым и феминистским активизмом. Также я писала и продолжаю писать стихи и искать способы дать видимость протестным голосам своих товарищек и единомышленн: иц. В своей поэзии я уделяю большое внимание развитию левого политического воображения и радикальной протестной субъектности. Я пишу историю своего опыта, своей семьи и своего класса — прямо сейчас, когда другие сильные и влиятельные левые хотят умыть нас новой кровью и усилить путинский режим до такой степени, что он станет несовместим со всем живым на этой планете.

Говоря о своем опыте в российском политическом пространстве, я последовательно сталкиваюсь с колоссальным давлением и ненавистью, которая исходит от консервативных культурных элит и неофашистских политических сил. После того, как я написала два политических стихотворения — «Моя вагина» и «Великая русская литература» — с критикой гендерной дискриминации, российского империализма и его жестокой патриархальной власти, подкрепленной многочисленными институтами насилия — множество разгневанных русских мужчин и активистов русских неофашистских организаций начали преследовать меня. Первое, что они мне посоветовали — это «убираться вон из России в свою черножопую Молдову». Следующим их советом было — остаться, но проваливать к черту из «русской литературы» и заниматься тем, для чего в России предназначены «молдавские и украинские женщины» — делать ремонты, мыть полы и прислуживать в домах богатых москвичей.

За все 8 лет моей жизни в Украине я ни разу в жизни не сталкивалась с подобной дискриминацией, наоборот — опыт моего пребывания в местных социальных пространствах и культурных сообществах был поддерживающим и залечивающим раны.

Поэтому я была глубоко огорчена, услышав ваше недавнее интервью по следам антивоенного съезда 4–5 октября в Париже, где вы рассказали о том, что встретили «действительно вдохновляющих спикеров из России и Украины», которые поддерживают остановку политической и военной поддержки Украины и считают, что «Зеленский не является другом рабочего класса» и народа Украины.

Проблема с этим мнением, которое, оказало влияние на вас и вашу политическую партию, заключается в том, что спикеры, которых вы встретили в Париже, не только не могут представлять и знать народы России и Украины, они даже не представляют какой-либо существенной левой силы ни в России, ни в Украине, ни в левой эмиграции. Большинство левых активистов из Украины, Беларуси и России дистанцируется от их политических программ и тех политических организаций, которые они создали (PSL и коалиция «Мир снизу»).

Другая проблема заключается в том, что эти организации цинично используют в своей «политической борьбе» активистов так называемых «мужских движений», инцелов и радикальных маскулистов, которых они представляют левым европейским политикам и товарищам как «украинских оппозиционеров и диссидентов». Они мобилизуют этих активистов на митинги в городах ЕС и готовят длительные программы политического сотрудничества с радикальными маскулистскими и женоненавистническими движениями в эмиграции. Говоря о «нарушениях прав украинских мужчин», эти активисты затем распространяют различные конспирологические теории — например, они публично заявляют о том, что войну России против Украины на самом деле развязали «самки» и женщины, чтобы «устроить андроцид», а также распространяют отвратительные расистские истории о том, что Украиной на самом деле правят не украинцы, а другие «коварные народы», «евреи» и «мерзкие карлики».

Лидеры этих групп, такие как Сергей Хорольский, сотрудничающие с PSL и «Миром снизу», публично и открыто призывают к физическому и сексуализированному насилию над женщинами и девочками, а также разжигают ненависть по отношению к беженкам из Украины, говоря о них как о циничных «недочеловеческих существах», которые уехали из Украины, не спасаясь от бомбежек, а для того чтобы «спать с мигрантами, арабами и мусульманами», которых они также ненавидят. Одновременно они (включая и самого Андрея Коновалова) создают жестокие и унизительные антисемитские карикатуры на Зеленского и либеральных украинских журналистов с еврейской культурной идентичностью. Их политические взгляды представляет собой комбинацию из неофашистских и альтрайтовских нарративов, антинаучных теорий, конспирологии и запрещенных приемов продвижения своей женоненавистнической и антиукраинской повестки, которая выходит за все рамки допустимого даже в поле резкой политической критики.

Также никто из них не является «украинским дезертиром» и не имеет опыта участия в боевых действиях. А Андрей Коновалов, который позиционирует себя как «сознательный отказник от военной службы», по факту не может быть отказником, поскольку покинул Украину в 2021 году, и никто здесь не призывал его на военную службу. В Украине не подлежат мобилизации мужчины до 25 лет и студенты.

Коновалов, выступая на съезде 5 октября и на других европейских площадках говорил о том, что в Украине проводятся репрессии против левых организаций и движений, что левое движение ослаблено и не может проявить свою волю к диалогу с Россией. Однако в реальности Коновалов не имеет никаких связей и контактов с украинскими левыми движениями и организациями, которых в Украине в данный момент много и ни одно из них не запрещено. Я говорила с активистами из ряда украинских левых платформ и движений, а также с правозащитными организациями, которые документирует нарушения прав человека в Украине — и никто не подтвердил мне факт своего сотрудничества с PSL, «Миром снизу» или Андреем Коноваловым. Более того, они не знают этого человека и никогда не слышали о нем ранее.

Думаю, что важно также и то, что в своих публичных выступлениях и контактах с европейскими политиками PSL, «Мир снизу» и их лидеры (Лиза Смирнова, Алексей Сахнин, Андрей Коновалов) критикуют стратегии мобилизации в РФ, которая сейчас осуществляется через «неолиберальную систему контрактов» и фактически превращает армию агрессора в мотивированных наемников. А в своих выступлениях на российскую аудиторию они — критикуя мобилизацию в Украине — призывают Украину брать пример с России и создать точно такую же систему «неолиберальных» военных контрактов и денежной мотивации для украинского народа, чтобы решить «проблему с правами мужчин». Я вижу подобную риторику как манипулятивную, противоречивую и циничную.

Тяжелая и масштабная война на истощение без достаточной поддержки союзников, всегда порождает мобилизационные кризисы. Однако множество украинцев самых разных политических взглядов по-прежнему идут служить добровольно. Украинцев невозможно превратить в армию расчётливых наемников, поскольку для них это национально-освободительная, антиколониальная война, война за само существование и сохранность всего, что им дорого.

В свою очередь деньгами и контрактами можно мотивировать только армию агрессора, поскольку несмотря на накал фашистской пропаганды среди своих граждан, российский режим все еще не может предложить своему народу внятных идеологических установок и политических мотиваций, способных заставить широкие бедные массы идти просто по зову сердца убивать своих соседей.

Также мне было тревожно слышать, как Коновалов в своей речи 5 октября манипулировал трагедией в Газе и сердцами тысяч левых активистов, которые сочувствуют народу Палестины. В своей речи он называл Украину жестоким государством, подобным Израилю. В этой логике получается, что Россия — это Палестина? Почему 4500 критически мыслящих левых в этом зале не просто проглотили эту ужасную наживку, но еще и разразились овациями в ответ на эти очевидные манипуляции, которые не имеют ничего общего с исторической и политической действительностью упомянутых государств? Что вы думаете об этом?

На самом деле многих моих товарищей среди российских и украинских левых, которые хорошо знакомы с политической карьерой лидеров PSL и «Мира снизу», еще с конца 2000-х и начала 2010-х годов, даже не удивляет то, что они делают и говорят, используя все возможные европейские политические платформы. Поскольку с обоими организациями аффилирован скандально известный российский политтехнолог Алексей Сахнин, чья работа в левых движениях давно была глубоко дискредитирована. В недавнем эфире по следам съезда в Париже на ютуб-канале российского медиа «Рабкор» он дал понять, что рассматривает, в первую очередь таких политиков как вы и Меланшон как силы и ресурсы, с помощью которых он может транслировать свои идеи и влиять на поставки вооружений в Украину.

Возможно, вы уже знаете, что ранее Сахнин был идеологом и политическим союзником радикальной сталинистской организации «Боротьба», которая возникла в Украине незадолго до Революции Достоинства под чутким кураторством россиян. Она создавалась в том числе — и на базе Коммунистической партии Украины, которая с помощью российских спецслужб курировала сепаратистские «протесты» на востоке страны и поддержала российскую военную агрессию. Существуют также неопровержимые свидетельства сотрудничества «Боротьбы» с Администрацией Президента России под кураторством Владислава Суркова.

Уже после того, как «Боротьба» и КПУ, объединившись с пророссийскими неофашистами, стали организаторами жестоких нападений на анархистских активистов во время Революции Достоинства и организаторами «АнтиМайдана» (поддержанного также российскими спецслужбами и военнизированными группировками, прибывшими в Украину из России), Алексей Сахнин выступал главным адвокатом и «промоутером» этих организаций на международной левой арене. В многочисленных интервью европейским левым медиа он представлял «Боротьбу» и КПУ как «левых диссидентов» и «антифашистов», которые подвергаются «репрессиям» в Украине и нуждаются в поддержке. Тем временем активисты «Боротьбы» и КПУ участвовали в кампаниях «политической дестабилизации» в Молдове, объединялись с российской неонацистской организацией «Славянское единство», а значительная часть активистов этих организаций в 2014–2015 годах присоединилась к военнизированным группировкам, воюющим на стороне России в Донецкой и Луганской областях Украины.

Несмотря на это, Сахнин на протяжении всех последних лет оказывал поддержку «Боротьбе», а в интервью российскому «Радио Свобода» в 2021 году назвал ее «братской организацией». Также он публиковал призывы к международной «антифашистской солидарности» с Владом Войцеховским — активистом «Боротьбы», который, как и некоторые другие ее активисты, присоединился к фашистскому батальону «Призрак», воюющему на стороне России под командованием Алексея Мозгового и известному своей особой жестокостью. В то время как большинство украинских левых выступили с решительной критикой «Боротьбы» и призвали европейских левых быть осторожными в сотрудничестве с этой организацией.

Думаю, что в свете этого не выглядит случайностью и то, что ныне одним из лидеров PSL и коалиции «Мир снизу», ведущим работу «по украинскому направлению», является убежденный сталинист, Виктор Сидорченко. В своей недавней колонке, опубликованной партизанским объединением media resistance group, я рассказывала, что Виктор Сидорченко долгое время был функционером и секретарем одного из отделений Коммунистической партии Украины (КПУ), а уже в 2014 — сразу после Революции Достоинства — Сидорченко стал одним из активистов харьковского «АнтиМайдана» и организатором пророссийских мартовских митингов так называемого «народного ополчения» в Харькове, где требовал проведения референдума и «полной экономической и культурно-исторической автономии» Харьковской области, то есть — создания так называемой «ХНР» по аналогии с «ДНР» и «ЛНР»). Эти «митинги» были подготовлены КПУ, «Боротьбой», а также российскими спецслужбами и неонацистскими пророссийскими военизированными организациями «Русь триединая», «Русский Восток», «Великая Русь», «Оплот».

В 2014, осмысляя деятельность КПУ как базирующейся на «великорусском шовинизме», украинские анархисты отмечали, что эта партия выступала за ограничение прав ЛГБТ, введение смертной казни, проводила антисемитскую, татарофобную и украинофобную политику, а в их газете «Коммунист» публиковались «расистские статьи, в которых страдающих от безработицы афроамериканцев называли бездельниками, а расстрелы забастовщиков в Казахстане приветствовались как «борьба с империализмом».

Выходцами из КПУ были также и многие лидеры движения «Боротьба», в частности, Алексей Албу, призывавший ввести российские войска в Одессу и давний товарищ Сидорченко, Александр Федоренко известный жестоким избиением безоружных украинских анархистов и нападением на самого известного украинского поэта Сергея Жадана 1 марта 2014 года. Жадану товарищи Сидорченко рассекли голову за отказ встать перед ними на колени и приветствовать их фашистские идеи. Виктор Сидорченко и Александр Федоренко до сих пор являются сооснователями благотворительного фонда «Ангел»., который и сейчас функционирует на территории Украины, а характер деятельности этого фонда невозможно установить по открытым источникам.

Я думаю, что лидеры PSL и «Мира снизу», которых вы встретили на съезде в Париже и которые вдохновили вас, на самом деле не хотят остановить Путина и не способны помочь беднякам и угнетенным ни в России, ни в Украине.

Когда они призывают оказывать давление на Украину с помощью поставок оружия, они на самом деле прекрасно знают, что Путин не остановится. Он вообще не собирается нигде останавливаться. Призыв «остановиться» к Украине и ее союзникам может значить только одно. Это приглашение Путину пройти дальше туда, куда он сочтет нужным. И тогда наши, украинские школы и больницы будут разбомблены, а изощренная дроновая охота на мирных жителей продолжится.

Зара, на самом деле мне страшно жить в таком мире, который напоминает королевство кривых и разбитых зеркал, где женоненавистники становятся «украинскими диссидентами» и «защитниками прав человека», а кремлевские политтехнологи, убийцы, провокаторы и разжигатели войн становятся «левыми» и «антифашистами».

Я думаю, что это все еще хорошо иллюстрирует то, как могут работать российские кампании влияния и soft power. Они манипулируют нашей ностальгией и надеждой на лучшее будущее, нашими лакунами в знании культур и традиций друг друга, нашими самыми сокровенными опытами и эмоциями и переворачивают наши миры освободительных, радикально-демократических ценностей с ног на голову. И мы больше не чувствуем себя в наших «левых мирах» как дома. Нам чертовски неуютно. А над домом летают дроны и сияют вспышки фосфорных бомб.

Многие мои друзья, которые видели, как над их головами падают фосфорные бомбы, говорят, что это невероятно красиво. Когда фосфорная бомба взрывается — она оставляет в небе множество маленьких хвостатых искорок, и это похоже на салют. Это завораживает. Думаю, что этот образ и его воздействие очень хорошо отражает суть того, чем является фашизм и российская фашистская пропаганда, о которой сегодня громко говорят самые разные и влиятельные интеллектуалы — от Славоя Жижека до Питера Померанцева. Российская пропаганда в «западном мире» уже не заворачивается в символический триколор и георгиевские ленты. Она вас завораживает, сталкивает вас с теми, кто говорит то, что вам нужно, то что вы хотите услышать и то, что может понравиться вашим избирателям. А еще — эти слова действительно убивают.

Мне страшно жить в таком мире, где российский фашизм может так легко проникать в мысли, слова и сердца наших соратниц по борьбе. Где он может так непринужденно захватывать островки свободы, которые нам дороги и подрывать наши и без того хрупкие сети интернациональной борьбы, доверия и солидарности. Я не согласна с таким миром. Это не мой «мир снизу». И я буду с ним бороться. Потому что я, а не кремлевские политтехнологи, на самом деле нахожусь «снизу» и думаю о народах.

И поэтому я выбираю говорить некрасиво и неудобно.

Зара, если бы мы когда-то встретились лично, то я бы очень хотела вам рассказать, что в Украине на самом деле есть свои давние, сложные и невероятно захватывающие идеи левой и радикально-демократической борьбы, которые глубоко укоренены в культуре и повседневности.

Исторически все украинские левые политические культуры сильно отличаются от имперских, большевистских и сталинистских. Украина Ивана Франка, Лэси Украинки, Мыхайла Драгоманова и Нэстора Махно до сих пор существует. И продолжается в Украине Давыда Чычкана, Маргарыты Половынко и Артура Сниткуса. В Украине Максыма Буткэвыча, Артэма Чапая, Владыслава Стародубцева и других наших товарищей, которые прямо сейчас дают отпор российской агрессии и выстраивают широкие горизонтальные сети левой интернациональной солидарности с украинскими антиавторитариями.

Этой Украины не знают и не понимают ни большинство российских левых, ни те украинцы, которые выступают сейчас в качестве их протеже и «подопечных». Это Украина с сильными анархическими традициями самоорганизации и радикальной демократии, которые всегда выживают несмотря на оккупации, колонизации, кризисы и раздоры.

Думаю, что любой интернациональный диалог про сопротивление в Украине и возможности военной и политической поддержки извне мог бы начинаться с рассказа об этих традициях, а также о тех, кто прямо сейчас за них сражается. Но ваши товарищи по разоружению, Коновалов и Смирнова, умалчивают об этих традициях и местном левом сопротивлении. Мне кажется, что это происходит не только потому, что они сами структурно и дискурсивно находятся в «российском фрейме», но и потому что это умолчание носит для них принципиальный, стратегический характер. Оно позволяет отказать реальному украинскому народу и реальным украинским левым в субъектности, выдавая все, что мы делаем и думаем за «подчинение НАТО». А мы уже знаем одного оборзевшего диктатора и его приспешников, которые тоже любят создавать такие фреймы везде, где речь идет об Украине и политической субъектности ее народов.

Я не хочу просить вашей эмпатии и солидарности. Я прожила большую часть жизни в одной из самых жестоких и консервативных империй на планете, не являясь представительницей «титульной нации» и будучи при этом квир и интерсекс персоной с женским опытом и опытом радикальной бедности. И я слишком хорошо понимаю, где находится та точка политического напряжения, в которой просить об эмпатии и солидарности невозможно и даже унизительно.

Меня слишком долго убеждали, что я являюсь «никем», которое должно подчиняться «всем», играть по правилам мира, где политику делают только влиятельные мужчины и некоторые женщины за закрытыми дверями в холодных комнатах, где — как сказал мой любимый из UK, Шон Бонни — воздух ледяной, одинокий, потому что там «дышат фашисты»:

ибо спокойны и безопасны руки палачей
ибо спокойно и безопасно в умах циркачей
и в умах полных ненависти, и в умах, что засыпают,
и в умах убийц, и в умах, что рыдают.

Я понимаю, что горькая реальность заключается в том, что вы не будете бороться вместе с нами.

А мы будем бороться — даже без вас.