Есть понятие indigenous people, оно в США и в англоязычном мире, Новая Зеландия, Австралия, там очень развитая тема. И вот я вырос в Сибири, и тут есть те самые коренные люди.
Что усложняет эту ситуацию, что
советская политика национальная, что она какое-то коренное население возвела в ранг национальностей, выделив им какую-то политическую субъектность, условно, здесь вот Татарстан, национальная республика татарского этноса. И местные татары становятся уже нацией, политическим единым целым вдруг. И понятно, что очень многим группам в такой политической привилегии было отказано. У нас есть какая-то республика, своя столица, есть какие-то большие денюжки, которые тратятся на татарскую культуру. Но при этом есть этнические группы, у которых нет никакой возможности торговаться с Москвой, потому что у них нет никакой представленности. И они, наверное, считаются как раз такими indigenous people.
Мой любимый пример – это Дагестан, в котором очень много всяких разных этнических групп, и ни одна из них не претендует на политическую представленность. Хотя есть рядом Чечня, где чеченцы получили привилегию на свою собственную республику.Понятно, что в нашем политическом контексте, эта привилегия очень сомнительная, но тем не менее. А что мы будем делать с такими регионами как Сибирь и Поволжье? Очень сложные регионы, с очень сложной историей миграцией, и среди нерусских тут непонятно, кто местный, а кто нет.
об авторе